Самое дорогое, что один человек может подарить другому, принести как ценный дар, – это доверие. Полное, безграничное доверие, как себе, и даже больше. Это тяжело достигается и высоко ценится. Потому что нет ничего выше этого. На доверии строится дружба и вообще какие-либо отношения.

Эта самая большая ценность – вещь хрупкая, куда быстрее бьется, чем самый тонкий хрусталь. И собранные осколки, как и причудливую вазу, не сразу соберешь и соберешь ли не известно.

Плохо, когда доверие рушится, потому что восстановить его, не проще, чем построить замок из сухого песка.

И спустя какое-то время понимаешь, что порол горячку, что действовал и бушевал сердцем, а не головой, не рациональным. А чувства в гневе плохой помощник… Да, пусть гнев, как тебе кажется, праведный, но это гнев. И ты это понимаешь и становится мучительно стыдно, все хочешь исправить, но… Действуем, дружим и любим мы сердцем, а не головой, а разбитое сердце, склеенное наспех из осколков, все-таки склеенное. И течет, убегает из всех щелочек «решимость доверять».

И вроде все как всегда, тоже небо опять голубое, тот же воздух и… но ты идешь и живешь с этаким колченогим счастьем и не знаешь, что лучше, то ли совсем не чинить это гребенное разбитое сердце, оттирать от боли и скверны душу, то ли и самой плюнуть на все и спрятаться в одиночество-раковинку, как это было всегда… потому что это проще…

А может, начиная доверять другому, что не обманет и не предаст, что вспомнит о тебе, человек сам виноват во всем? Может этим он сам подставляет шею под гильотину?

Может оно и правильно, не делиться с другими, решать все свои проблемы, и знать только одно, кто бы ни был вокруг – положись только на себя, знай, что обещания других – это только обещания и исполнять их не ОБЯЗАН никто. Не положено. Ведь это всего лишь слово, вылетело – не поймаешь, хоть бегай за ним, хоть просто стой и жди…

Но… зачем тогда жить? Дружить? Любить?

Я, наверное, какая-то вся совсем неправильная. Глупая девчонка, до последнего верящая в обещанное, потому что у самой нет в мыслях – не сдержать слово.

Ну да впрочем, наверное, все поправимо. Меня же благополучно отучили другим глупостям-принципам жизни.

И тут меня сломают, меня, вероятно, легко сломать… да что там вероятно – я знаю это… И будет кукла, бездушная стерва, с надменным прищуром смотрящая на собеседника, с этаким остервенением тушащая сигарету в пепельнице…

Но жить, дышать, дружить, любить резко расхотелось…

«Вдруг потянет холодом в спину:

«Для чего?..»

… И опустишь руки.»